Главный редактор «Коммерсантъ-Урала» Николай Яблонский вырос в доме на улице Белинского, где его соседями были известные писатели и артисты. В годы детства Николая в центре Екатеринбурга стояли деревянные жилые дома и колонки с водой, но к сегодняшнему дню эта территория сильно изменилась и даже приобрела налет элитарности. Николай рассказал, как перед школой, в которой он учился, расстреляли инкассаторов, почему рядом с его первым домом появился дореволюционный бордель и каким образом он оказался в одной компании с певицей Юлией Чичериной.
«Выглянул в окно, а там толпа людей смотрит на меня и аплодирует»
Я прожил двадцать лет, с 1978 года по 2000-й, в квартире на первом этаже дома на Белинского, 71. Его построили специально для сотрудников института «Унипромедь», расположенного напротив. Эту квартиру получил мой дед, который работал там топографом, возглавлял геологоразведочную партию. В советские годы «Унипромедь» был очень мощным институтом, который осуществлял различные проекты в области горного дела, обогащения руд и металлургии. Сегодня от него не осталось ничего: в здании института уже давно работают банки и организованы офисные помещения.
Наш дом считался достаточно элитным: квартиры в нем выделялись инженерам, руководителям института, представителям творческой сферы — писателям, музыкантам, актерам. Например, на втором этаже жила звезда Свердловского театра музыкальной комедии Нина Энгель-Утина (заслуженная артистка РСФСР, известная ролями Любаши Толмачевой в «Севастопольском вальсе» и Анжелики в «Черном драконе», годы жизни 1925-1992 — Ред.). К сожалению, на доме нет мемориальной таблички в память о ней, но есть три других — в честь музыканта Марка Павермана, писателей Вадима Очеретина и Бориса Рябинина. Как-то раз я проснулся от шума и гама за окном. Выглянул в окно, а там стоит толпа людей, смотрит на меня и аплодирует. Думал, что мне, а оказалось, идет торжественное открытие таблички в честь Марка Павермана (улыбается).
Моя семья продала квартиру в 2000 году. После того, как на улице Куйбышева, прямо напротив нашего дома, в 1998 году появилась гостиница «Атриум Палас Отель», к нам выстроилась очередь из риелторов, которые захотели купить здесь квартиру. «Атриум» на тот момент был самой крутой гостиницей в Екатеринбурге, где часто останавливались иностранцы. И, естественно, первый этаж нашего дома был привлекательным местом для бизнеса. Квартиру выкупил собственник магазина «Русское золото» — он находится тут до сих пор. А вместо магазина «Диетические продукты», который работал в доме в советское время, появились кафе «Вилка-Ложка» и «Пан Пицца». В годы моего детства выбор продуктов в «диетке», как мы называли магазин, был не богат. Купить без проблем можно было разве что хлеб — батон или круглую буханку черного. Если появлялись дефицитные продукты, то их продавали строго по карточкам, и тут же за ними выстраивались длинные очереди.
На улице Белинского паслись лошади
В детстве рядом с моим домом находился футбольный корт, а вдоль улицы стояли частные деревянные дома. Помню, как мы с друзьями пробирались туда и тырили яблоки. В одном из таких деревянных домов, на Белинского, 6, жил мой одноклассник, с которым я подружился на фоне увлечения филателией (область коллекционирования и изучения знаков почтовой оплаты, куда относятся марки, этикетки, ярлыки — Ред.). Как-то раз пришел к нему гости, чтобы посмотреть на его коллекцию марок и показать свою, а в его квартире стояла огромная русская печь, да и в целом быт показался мне очень непритязательным. Жить в таких условиях было непросто. На каждом перекрестке улицы Красноармейской, которая идет параллельно Белинского, находились колонки с водой, и жители частного сектора ежедневно ходили к ним с ведрами. Собственники некоторых домов вели свое хозяйство, поэтому на Белинского иногда встречались даже лошади.
В одном из таких деревянных домов, на Белинского, 6, жил мой одноклассник: в его квартире стояла огромная русская печь
Недалеко от моего дома находился дворец культуры «Автомобилист», где я часто бывал в детстве. Он размещался в Свято-Троицком кафедральном соборе, известном в городе как Рязановская церковь. У этого храма, расположенного на улице Розы Люксембург, 57, непростая история. После прихода большевиков к власти у церкви снесли колокольню и купола и оборудовали в ней кинотеатр, а в годы войны разместили оборудование ткацкой фабрики и мастерских по пошиву шинелей. Дворец культуры «Автомобилист» появился в храме уже в 1970-е годы. Его директор Леонид Быков был фанатом своего дела и организовывал встречи с различными артистами, писателями, устраивал просмотры фильмов. Там я впервые увидел мультфильмы про Микки Мауса, фильмы Сергея Соловьева и Андрея Тарковского.
Недалеко от моего дома находился дворец культуры «Автомобилист», где я часто бывал в детстве
Легендарным можно назвать старый двухэтажный кирпичный дом на Белинского рядом со скульптурой, изображающей Остапа Бендера. Сегодня от этого здания остался лишь фасад, а в 1990-е годы в нем жила известная тогда ассирийская семья Беньяминовых (ассирийцы живут в Иране, Северном Ираке, Сирии, Турции, их общины также есть в Ливане, России, США, Швеции — Ред.). Два брата Беньяминовы, Виктор и Андрей, входили в одну из организованных преступных группировок города и были застрелены с разницей в несколько лет членами другой. Один погиб в 1993 году, второй — несколькими годами позднее. Похороны братьев стали грандиозным событием для нашего района, они ошеломили всю округу: из разных стран приезжали представители ассирийской диаспоры, улицу буквально усыпали розами.
«Единственный памятник, который спасли, оказался борделем»
Мне нравилось жить на Белинского, в том числе из-за очень удобной транспортной инфраструктуры. Эта улица не всегда была односторонней: раньше по ней в обе стороны ходили троллейбусы, поэтому мы легко добирались и до железнодорожного вокзала, и до Химмаша. А по улице Куйбышева ездили, как и сегодня впрочем, трамваи, которые довозили пассажиров до Керамики, Вторчермета и Эльмаша. Рядом с цирком, на Куйбышева, в начале 2000-х годов появилась станция метро «Геологическая, но подземка не пользовалась особым спросом среди жителей центральных улиц, поскольку доехать можно было только до Уралмаша. Я помню, как мы с отцом однажды специально поехали на троллейбусе на Уралмаш, чтобы покататься в метро на поезде и эскалаторе. Поездка в обе стороны заняла минут 15, людей в метро практически не было. Потом мы опять сели на троллейбус и долго ехали домой.
Мне нравилось жить на Белинского, в том числе из-за очень удобной транспортной инфраструктуры
Улица Белинского и прилегающая к ней территория начали стремительно меняться в начале 1990-х годов. Деревянные дома пошли под снос, а их собственникам взамен выдали квартиры в новых постройках на ЖБИ и в микрорайоне Синие камни. Территория стала застраиваться элитными многоэтажками и офисными зданиями — в результате получился фешенебельный район. Сегодня улица Белинского выглядит совсем иначе, чем в годы моего детства.
Одно из немногих сохранившихся здесь деревянных зданий — это особняк Семеновой, который расположен на пересечении улиц Белинского — Карла Маркса и является памятником деревянного зодчества. Изначально дом находился на улице Малышева, но в связи с расширением дороги в 1990-е годы его разобрали и перенесли сюда. Примечательно, что до революции в этом здании размещался элитный бордель. Так получилось, что у единственного памятника, который в городе спасли таким образом, оказалась не самая целомудренная история. В целом же в Екатеринбурге никогда не церемонились с памятниками архитектуры — ни в советское время, ни сейчас. Можно вспомнить, как ради нового Свердловска разбирали церкви старого Екатеринбурга и строили здания, которые сегодня являются памятниками конструктивизма, как ради сноса Ипатьевского дома ликвидировали целый квартал.
Сильно изменилась и улица Горького, идущая параллельно Белинского, вдоль набережной Исети. В советский период на ней стояли деревянные дома, от которых к реке тянулись сады. Частный сектор и сараи размещались и на противоположном берегу Исети — на месте сегодняшней резиденции полпреда президента в УрФО. Я часто бывал с родителями в доме на Горького, 43А, где раньше находилась знаменитая на весь город пельменная. Обстановка в ней была очень простой, по-советски непритязательной: в помещении стояли круглые железные столы, мужики приносили с собой водку и пиво и разливали их из-под полы. В годы СССР в Екатеринбурге было мало гастрономических заведений. Например, сходить в ресторан «Большой Урал» (один из старейших ресторанов города, ранее находившийся в одноименной гостинице на Красноармейской, 1 — Ред.) было крутым событием, но попасть туда получалось далеко не всегда. С пельменной же таких проблем не возникало.
«Перед моей школой расстреляли инкассаторов»
Главным местом отдыха для жителей района в годы моего детства и юношества выступал парк имени Павлика Морозова, расположенный в периметре улиц Куйбышева — Белинского — Луначарского — Декабристов. Мы играли там с друзьями в футбол, занимались физкультурой во время учебы в школе и университете. Сегодня в парке многое поменялось: появились беседки и выложенные плиткой дорожки, стало меньше растительности — сейчас все как на ладони, а в моем детстве во время игры можно было легко спрятаться в кустарниках. В начале 1990-х годов из парка исчезла скульптура Павлика Морозова, рядом с которой в советские годы часто собирали пионеров, выставлялись караулы. Памятник представлял собой фигуру мальчика, стоящего на постаменте с надписью «Пионеру Павлику Морозову» и держащего в руках красный флаг. Где сейчас находится скульптура, неизвестно.
В домах вокруг парка жило много детей, с которыми я учился — например, певица Юлия Чичерина, которая заканчивала одиннадцатый класс в моей, 76-й, школе. Мы плотно общались. Юля тогда активно занималась творчеством, все время что-то сочиняла и тусовалась с неформалами в одной компании со мной. Я тоже занимался музыкой, был панком и пел в группе под названием «Дядюшка Ау и Петруччио». Мы выступали в рок-центре «Сфинкс» на улице Первомайской, а как-то раз даже ездили с гастролями в Заречный.
Общался я и с Сашей Гагариным (солист екатеринбургской группы «Сансара» — Ред.). Он часто приходил ко мне, брал кассеты разных музыкальных групп — «Инструкции по выживанию», «Гражданской обороны». Так что это я его плохому научил — он сейчас сам об этом вспоминает (смеется). Вместе с ним ходили в редакцию газеты для подростков «Честное слово», где писали первые в своей жизни новости и репортажи. Тогда же я понял, что журналистика — это мое, а Саша, наоборот, нашел свое призвание в музыке.
Мы шли по улице и увидели на асфальте лужу крови. Тогда это воспринималось как обыденность
В неформальной субкультуре себя находили те ребята, которые не хотели быть гопниками. Неформалы ходили тусоваться на «плиту», в сквер возле ТЦ «Пассаж», где раньше стоял фонтан и собирались панки, хиппи, художники. Многие же мои сверстники стали гопниками — в середине 1990-х годов криминал был моден среди ребят. На улицах часто происходили убийства, однажды перед моей школой расстреляли инкассаторов. Это было осенью 1996 года. Мы шли по улице и увидели на асфальте лужу крови. Тогда это воспринималось как обыденность — ну расстреляли, бывает. Сейчас я понимаю, что это было ненормально.
«Многие приезжают на кладбища посмотреть на могилы бандитов»
Екатеринбург объединяет в себе и столичные, и провинциальные черты. У нас не хватает лоббистов, способных по щелчку получить деньги на метро. Зато Екатеринбург самостоятельный, живет по своим установкам и пытается справиться с трудностями сам. Не хотят нам помогать, значит, берем лопату и сами роем.
Многие специально приезжают на городские кладбища, чтобы посмотреть на могилы бандитов
Одна из проблем, которую пытаются решить власти, — как привлечь туристов? Екатеринбург можно позиционировать как город неформального искусства, подключив к его продвижению местных рок-музыкантов и художников, в том числе современных. У нашего города интересная и насыщенная музыкальная история. Здесь зародились многие известные группы. Например, на фасаде здания УрФУ на улице Куйбышева размещен памятный знак Илье Кормильцеву — екатеринбургскому поэту и основному автору песен группы «Наутилус Помпилиус». В одной из песен Кормильцева есть строки про парк, и когда я только начинал слушать «Наутилус», то представлял, что речь в них идет о парке Павлика Морозова.
Есть и другие вещи, которые бы помогли привлечь внимание туристов. Например, Екатеринбург — один из центров конструктивизма. Чего стоят только городок чекистов с гостиницей «Исеть», типография «Уральский Рабочий» и застройка «Уралмашзавода»! Можно сыграть и на теме «белогвардейского» Екатеринбурга, на присутствии тут в прошлом адмирала Александра Колчака. Я бы предложил мифологизировать эту тему: выпустить, допустим, колчаковские деньги или начать продавать их как сувениры. Огромное количество людей также привлекает «бандитский» Екатеринбург. Многие специально приезжают на городские кладбища, чтобы посмотреть на могилы бандитов. Можно было бы придумать специальный маршрут с элементами экшена. Немного провокационно, но это то, что может быть интересно туристам.
Особенность Екатеринбурга заключается и в том, что это самый компактный город-миллионник. У нас удобно добираться до работы, на деловые встречи и посиделки с друзьями. Обратная сторона этого — высокая стоимость земли в центре, поэтому тут по максимуму втыкают высотные здания, которые зачастую выглядят некрасиво и плохо вписываются в окружающую среду. Но это мало кого заботит, потому что бизнес старается выжать всю возможную прибыль. Тем не менее я люблю Екатеринбург любым. Это мой родной город, где я живу с рождения. Я никогда не хотел из него уехать, потому что мне нравится, когда вокруг кипит жизнь и много людей.
